Торжественный ужин в честь встречи брата проходит во дворце. Онджо восседает во главе стола, молодой и прекрасный: сейчас он так похож на отца – не вполне человек, потомок небожителя-принца и дочери речного божества. Духи покровительствовали ему, и сегодня на алтарях Земли и Неба принесены щедрые жертвы.

За столом прислуживает молодая жена Онджо и несколько других девушек: стройные и гибкие, как молодые косули. Пирю понимает: этот край благоденствует, а люди здесь счастливы. И он тоже счастлив, что мечта Онджо воплотилась в жизнь. Вечером они допоздна сидят вдвоем, слушая звуки праздника за оградой – песни, и громкий смех, а потом чью-то игру на флейте под яркой-яркой луной. И Пирю говорит брату о том, как он рад за него и за эту страну, теперь навечно хранимую богами.



А под утро, как всегда лежа без сна, Пирю понимает: он может быть свободным. Он лишний здесь, он не нужен, и нет ничего, что могло бы его удержать. И это чувство знакомо опьяняет его, а потом заключает в свои объятья и не дает дышать. И тогда он наконец отпускает птицу на волю.







Так заканчивается история о братьях-основателях. Люди из земель у Моря вернулись в Вирэ, и в честь того, что воссоединились все переселенцы, государство переименовали в Пэкче – что значит «сто, перешедших реку».



Тридцать государей правили после Онджо; и не единожды и не дважды переносилась столица все дальше и дальше на юг. Шестьсот и семьдесят и еще восемь весен пережил род государей Пэкче – потомков Онджо. А потом (хотя это уже совсем другая история), в пятый год эры Сянь-цин танского Гао-цзуна под ударами объединенных войск Танов и соседней страны Силла погибло государство Пэкче, и народ разбежался, и многие были уведены в плен, и пали крепости, и запустели поля. А потом зацвели опять. Но там, где каждой весной роняют на землю розовый снег своих лепестков дикие вишни, до сих пор живет память о тех временах, когда пришли сюда с севера двое братьев. Старший, Пирю. И младший, Онджо.

Из рук вон плохо идут дела. Земли у Моря оказались заболоченными – соленые топи, поросшие тростником, который тоскливо шуршит на ветру. Поселенцы пробовали их осушать – но они тут же поросли странной красной травой, похожей на водоросли. Эти земли бесплодны – Пирю наконец признает это, выслушивая доклад Марё:

- Повелитель... Пять злаков не будут расти на этой земле. Женщины говорят, что она слишком соленая даже для редьки...



Конечно, здесь есть дичь и можно охотиться; возможно, если сделать достаточно много запасов, они и переживут эту зиму...

Есть еще рыба, но людей, умеющих строить прочные лодки для выхода в море, у Пирю нет. Что же, придется учиться.



...Пелена дождя скрывает очертания островов; морской горизонт теряется в нежно-лиловой дымке. Уже смеркается: тот час на закате, когда воздух и предметы вокруг излучают какое-то мягкое, неземное свечение. Пирю сидит на берегу и просто смотрит в морской туман.



...Другой день, тот же час. Огромный желтый.. оранжевый.. красный шар медленно опускается в море. Пирю сидит на песке – снова один на один со своей неизбывной тоской. Море, увиденное впервые... Оно заставляет его стремиться куда-то.. но куда? – он не знает. Стоит ему на минуту закрыть глаза – и приходит видение: его грудь – это клетка, в которой бьется, отчаянно бьется, пытаясь вырваться на свободу, большая белая птица. Мгновенная боль – и птица уже на воле; несколько рваных, неистовых взмахов широких крыльев – и она устремляется вверх и вперед – туда, где пылает закат на кроваво-красных волнах... И восторг от свободы пьянит так сильно, что кружится голова.



...Он приходит в себя. Солнце почти закатилось, лишь маленький краешек прощально выглядывает из-за горизонта. Пирю подходит к кромке, где тихо плещутся волны, погружает ладони в прохладную воду и шепчет: «Возьми меня.. Забери с собой..»



В середине лета от Онджо прибывает гонец: царственный братец соскучился и приглашает государя Пирю погостить во дворце в Вирэ. Не изволит ли государь...

- Передай брату, пусть ждет меня осенью. Сейчас я не могу оставить страну надолго.



Дни лета проходят один за другим. Каждое утро солнце приходит оттуда, где правит Онджо, а потом мучительно долго погружается в море.



К празднику урожая Пирю приезжает в Вирэ. Горы вокруг – сплошь пятна красного и золотого, в воздухе пахнет дымом костров. Крепость с южной и восточной сторон обросла глиняными хижинами и вспаханными полями. Деревянный частокол королевского дворца горделиво возвышается над рекой.

Люди поют и пляшут: климат и почвы здесь так благодатны, что урожай превзошел все ожидания. И Пирю невыносимо стыдно, что он своими руками лишил всего этого тех, кто ему доверял.

С рассветом весь лагерь уже на ногах. Пока остальные готовятся к переходу, Онджо и Пирю решают подняться на ближайшее возвышение – голую гранитную плиту, одиноко торчащую справа.

Внизу колышатся вершины сосен. У младшего перехватывает дыхание: здесь и там вниз по склону гора украшена рощами диких вишен – белопенные пятна в море зеленого. Долина внизу прекрасна. Онджо кажется, что это сюда он стремился всю жизнь, и он уже знает, что к югу от реки, вон в той излучине, на высоком берегу он построит свою крепость, и от этой мысли сладко сжимается сердце. А Пирю читает в его глазах, и чтобы понять все это, ему не надо слов. Он отводит взгляд и смотрит на запад, туда, где в лиловых туманах теряется лента Реки, и на секунду ему кажется, что он видит, как искрится вдали блестящая поверхность моря. И в этот момент к нему приходит решение.



Спуск вниз сначала очень крутой, поэтому идут медленно, то и дело останавливаясь. Но после полуденного привала склон становится ровным и пологим, так что даже можно ехать верхом – впрочем, это никак не убыстряет передвижения толпы переселенцев, неторопливо вышагивающих в конце колонны. Онджо улыбается: все это - их люди, они доверяют ему и брату, так что согласились идти за ними невесть куда... Все как на подбор – сильные, лихие охотники и такие же жены.





Наконец они в долине. Запахи цветущих деревьев кружат голову, мягкая почва пружинит под ногами. Прошлогодние травы уже полегли, из-под них выбивается зеленая поросль. Через несколько лет тут заколосятся злаки и встанут сады. А пока что здесь, посреди буйства весны, свершается драма – одна из грустных и прекрасных историй Страны зеленых холмов.







Впереди, наравне с братьями, едет дружина. Тихо обсуждают предстояющую переправу. Река и вправду оказалась огромной – самая широкая из тех, что им доводилось видеть. Онджо начинает советоваться с братом: под силу ли нашим коням переправиться вплавь; и если нет, то какая из местных пород деревьев лучше всего подойдет для плотов, и стоит ли сначала выслать разведку, хоть местность и кажется совсем безлюдной...

Пирю отвечает; делится соображениями, шутит.. и наконец решается. Слова даются с трудом, но должен же он их сказать, наконец!

- Брат... я не переправляюсь на ту сторону.

Онджо только моргает: он не понимает, в чем дело. Пирю боится плыть через реку? Он что, болен? В глазах младшего появляется беспокойство: что-то случилось, а он и не заметил. И при взгляде на это решительное, злое выражение и упрямо сжатые губы приходит понимание: это серьезно. Так странно – они же вроде все уже обсудили..

- Слушай, на том берегу отличное место, как раз для крепости... Конечно, здесь тоже неплохо, но горы слишком близко. К тому же тот берег выше, не будет заливать..

- Ты не понял. Я беру тех, кто пойдет за мной, и ухожу на запад. А ты можешь строить свою крепость хоть на этом, хоть на том берегу, мне все равно.

Онджо выглядит так, как будто только что получил мешком по голове. Несколько минут они едут в полном молчании. Когда младший наконец приходит в себя, он краем глаза бросает взгляд на брата: теперь Пирю выглядит удивительно спокойным. Да что же это такое! Онджо вздыхает и начинает опять:

- Посмотри - с севера и востока высокие горы – где ты еще найдешь такую защиту? Тепло зимой, преграда для ураганов летом. И долина такая широкая... всем хватит места, не так уж нас и много.. А что на западе? Да там никто и не бывал никогда! Зачем тебе это надо?

Тут Онджо снова ловит злобный взгляд Пирю и наконец замолкает. А старший останавливает лошадь и ждет, пока к нему подъедут его воины.



Оган и Марё, услышав о планах своего предводителя, только хмурятся недоуменно. Оган наконец смотрит прямо в глаза королевскому сыну:

- Да ты с ума сошел, начальник! Я тебя знаю с пеленок и это не первый раз, когда ты затеваешь несусветную глупость, но сейчас...

- Я уже все решил, - обрывает его Пирю, - кто боится идти со мной, пускай остается! – и пришпоривает лошадь.



Так и случилось, что в долине Большой реки разошлись их пути. Пирю, старшего. И Онджо, младшего.

Далеко к западу, там, где впадает в Море Река, возвели свою крепость Пирю и многие из верных людей, кто пришел вместе с ним.

А Онджо и те, кто пожелал с ним остаться, переправились через Большую реку и в излучине, на высоком зеленом берегу построили крепость. И Онджо назначил десять своих верных людей помощниками, и назвал столицу – Вирэ, а государство назвал Сипче, что значит «десять, перешедших реку».



Много забот у государя Онджо. Кругом кипит работа, и везде нужен совет, и указание, и надзор. И лишь на закате, глядя на разлитое серебро вечерней реки, смотрит он в ту сторону, где теперь – далеко – живет его брат. И он думает: не может быть, чтобы Пирю ушел насовсем. Он вернется.



Продолжение здесьwww.diary.ru/~lenileni/p3260204.htm

Эх, было у меня недавно одно очень сильное переживание. Месила я тесто для пельменей (в первый раз в жизни). И это было потрясающе! Не сам процесс (хотя он тоже - как из трех ингредиентов получается *такое*? Во столько раз более плотное и тяжелое, чем составляющие части, и с таким потрясающим "настоящим" ароматом чего-то, что существовало тысячи лет до моего рождения..). Но самое удивительное - это ощущение этого плотного (а простое пресное тесто - самое плотное и эластичное, как я поняла).. я даже не знаю, как сказать - вещества? существа? в руках - когда оно полностью замешено и АБСОЛЮТНО однородно - его нельзя сложить, чтобы получилась, к примеру, складка - оно тут же снова принимает эту же форму однородной массы. Идеальная консистенция, гладкость, упругость, тяжесть, этот запах... ммм... потрясающе.

Пыталась придумать, как заставить это прекрасное достижение цифровой цивилизации работать на себя, а не наоборот.

Придумала: буду каждый день писать отчет о делах, которые успела сделать за сегодня. Возможно, это покажет мне со стороны, какой у меня низкий КПД и поможет преодолеть эту беспросветную лень (а вы думали, почему меня так зовут?)

Итак, что я сделала сегодня?

Муженек уехал на полтора дня. Ну что ж, гулять так гулять! Полдня читала. К вечеру выбралась из дома. Сходила в парикмахерскую. Теперь не придется подбирать волосы с пола, потому что добрый мастер почти ничего мне на голове не оставил. А ведь были уже почти до середины спины! Ну да ладно, жалеть не о чем... Зато теперь путаю себя в зеркале с профессором Снейпом. Потом пошла в книжный в поисках открытки для самой лучшей девушки в сети. Купила три. Пошла в другой. Купила еще три. Теперь сижу над ними и не могу выбрать! Погуляла по улице. Поразительно, как «одиночество в толпе» ощущается тем сильнее, чем гуще толпа. И особенно перед праздниками, под всю эту давку, суматоху и рождественскую музыку.

Ужин для себя одной готовить было лень, поэтому в забегаловке сожрала огромную порцию удона с юбу чобапами. А под занавес еще и купила себе рошеров к вечернему чаю! Была мысль зайти в видеопрокат, но ее я мужественно отвергла.

Итак, моя статистика на сегодня:

Домашних дел сделано: 0

Общественнополезных дел сделано: 0

Личных приятных дел сделано: 2

Шоколада и печенья съедено: 9

Денег потрачено: подумаешь, всего 31 тысяча \))) Зато сколько удовольствия получено!

Ладно, еще не вечер. Точнее, уже конечно давно вечер, но до сна еще как минимум три часа. Интересно, я сегодня хоть что-нибудь хорошее (ну, кроме чая с рошерами, которые меня дожидаются) еще успею сделать?)))))